Центр современной практической философии

Поэтическая космогония Алексея Иванова из села Глядянское Курганской области

Отзыв на новый сборник стихов  Иванов А.Н. У родника Вечности. — Куртамыш., 2016 — 154 с.

В начале

 

Снежинка – паутинка  и  тропинка  − любимые образы моего студенческого друга, философа, школьного учителя и Глядянского поэта − Алексея Иванова. Он хорошо знает эти слова, верит в них, и они надёжно связывают его с родной землёй в самых возвышенных полётах воображения.  Мне вдруг увиделся такой его образ:

 

Он глядит на мир без страха,

Он желает мир понять,

Ведь он сам мужик-рубаха

Землю может в руки взять,

Поиграть ей будто в мячик

И закинуть наотмашь

Аж за самую Дромеду –

Как её… едрёна мать.

 

И в своих изящно-нежных  образах поэт стремится к философскому пониманию красоты всего мироздания, почти сливаясь со всем космосом:

«Причина мира в каждой его части

Присутствует неслитно, нераздельно,

И потому ты ощущаешь счастье

От мысли, что мгновенье бесконечно».

 

Мне кажется − это гениальные строки.

 

Теперь по сути

 Само название сборника стихов Алексея Иванова содержит в себе замысел поэтической космогонии, т.е. сотворения космоса в стихах. И для этого титанического замысла поэт находит удивительно точные слова-образы «родника» и «Вечности». Поэт представляет нам возможность оказаться у «родника Вечности», и вместе с ним пережить разные мгновения со-творения нашей временной жизни.

«Родник» является источником жизни, и через него мы можем почувствовать временность, текучесть земного существования, а понятие «Вечности» логически должно его исключать. Но в поэтической космогонии их соединение не только возможно, но и необходимо для объяснения нетленности найденных смыслов.

Как пишет автор:

«Все до последнего мгновенья

В узорах Божьего творенья

Имеет истину и суть,

Свое значенье и свой путь» (С. 12).

 

О смотрении в себя через Другое

 

Уставший путник, припав к лесному  роднику и уталив первую жажду, не может не всмотреться в отраженье, чтоб в нём увидеть своё Я, и то что рядом. Всмотревшись в эти отраженья, поэт начинает растворяться в них:

«Для человека нет границ,

Он создан, чтобы простираться

Сквозь блеск космических зарниц,

Сквозь сеть иллюзий, имитаций.

Природа человека в том,

Чтобы стремиться за пределы,

Через мираж, через фантом

В бездонность направляя стрелы» (С. 23).

 

Другое открывает себя поэту через многочисленные отражения его Я в «роднике Вечности», и эта открытость всего завораживает, успокаивает и настраивает на умиротворённое созерцание…

 

О беспокойстве души

 

На миг мы можем позабыться, почти уснуть, витая в облаках поэтического воображения, но это лишь мгновенье. Мне как философу тоже хочется добавить:

Не дай душе своей уснуть!

Не вздумай унывать и рассыпаться!

Смелее вверх, к идеям, к небесам!

Туда, где свет, и есть куда податься…

А по словам поэта, успокоение души означает низвержение к звериному существованию:

«Зверь в человеке до сих пор живет,

Он просит нас покинуть высь небес,

Уйти тайком по лестнице невзгод

На родину свою, в дремучий лес.

Там нет мгновений, только вечный миг,

Страх смерти не терзает естество.

Там нет обмана, зависти, интриг,

Там вечное природы торжество.

Там полнота желаний и страстей,

Там нет морали, нет добра и зла,

Там бешенный поток ночей и дней

Не рвут, не разрывают зеркала.

Зверь в человеке − человекозверь.

Не отдавай ему своей души,

Не уходи по лестнице потерь

В дремучий лес, в саванну, в камыши» (С.50).

 

 

О бесконечности самопознания

 

Поэт мучительно и восторженно ищет себя, и открывает «вещь в себе». Это удивительное открытие даёт ему силы жить жизнью полной загадок:

«Я для себя непостижим.

Чтобы войти в своё сознанье,

Мне нужен разговор с другим

И вся бездонность мирозданья» (С. 64).

 

 

О любовании … мечтой

 

Реальность видится поэту всегда по-своему, как женщина она украшена мечтой:

«Твои ладони − лепестки тюльпана,

Я падаю в них из своей тоски,

Из тупика, из муки, из обмана,

Из времени, что рвет все на куски.

Я падаю и не боюсь разбиться.

В твоей душе нет зла, коварства, лжи.

Твоя любовь снимает все границы

И превращает в пепел миражи» (С. 69).

 

О поэтической теологии

 

Мысль поэта может схватиться за любой фрагмент реальности, и из него вытянуть всё остальное, вместе с Богом:

«Я в каждое мгновенье ухожу

От самого себя сквозь лес дремучий,

Через предел времен, через межу,

Я каждый раз пытаюсь убежать,

От самого себя, но бесполезно.

Со мной − я сам, со мной желанье знать,

Со мной, во мне божественная бездна» (С. 60)

 

И вот ещё одна замечательная теологическая догадка:

«Я нужен Господу для спора,

Для непростого разговора,

В котором обе стороны

В плену у слов и тишины» (С. 140).

 

 

О радости обретения неодиночества

 

«Господь с тобой в труде и в муке,

В мечте и в поиске причин,

В тоске, в отчаянье, в разлуке.

Ты не один! Ты не один!» (С. 86).

О будущей России

 

Поэтическая мечта схватывает главное − идею гармоничной жизни на нашей необъятной земле. Поэт вселяет в нас уверенность в возможность такой гармонии.

«Зачем Господь хранит Россию?

Чтобы в истории она

Являла образы святые

Потомкам тьмы, изгоям дна.

Чтобы познали изуверы

Свою беспомощность, тщету,

И презирающие веру

Всегда срывались в пустоту.

Чтобы слепые не стремились

Грех выдавать за смысл и суть,

Чтобы в сердцах соединились

И жизнь, и истина, и путь» (С. 59).

 

О человеке

 

Посмею сравнить поэзию Алексея Иванова и Михаила Лермонтова. Вчитаемся в замечательные строчки современного автора:

«Я всего лишь тропинка дрожащая

Перед тенью седых облаков.

Я всего лишь снежинка кружащая

Над бездонностью звезд и веков.

Мне душой не объять совершенное:

Нет опоры у мыслей и дум.

Все таинственное, все священное

Разрушает мой суетный ум» (С. 86).

 

 

О космической диалектике единичного и общего

 

«Все во мне, и я во всем.

Смерть − иллюзия предела.

Жизнь − скользящий в ночь паром,

Часть себя находит в целом.

Я во всем и все во мне.

Каждое мое движенье

В бесконечной глубине

Обретает завершенье» (С. 86)

 

Признание

 Современный российский, глядянский поэт Алексей Николаевич Иванов дарит нам своё целительное и спасительное признание:

«Я не мог возникнуть из природы,

Ибо у природы нет меня.

Моя сущность и моя свобода

Вышли из духовного огня» (С. 146).

 

И в конце концов

 

Получилось ли у него со-творить мир заново?  Мне кажется, что получилось.

А вот, каков этот поэтический космос? − я ещё не совсем понял. Ведь сам автор − это «вещь в себе», как и любой думающий человек. Я попробовал лишь наметить штрихи, сделать основные смысловые зарисовки.

А это значит, что открытие поэтического космоса Алексея Иванова ещё впереди, ведь он чарует нас гармонией, пленит изяществом формы и одаривает чистотой помыслов. А в итоге − поэт дарит нам новую жизнь.

 

А.Г. Мясников – доктор философских наук, профессор Пензенского государственного университета, член Президиума РФО

 

 Фото Алексея Иванова

 

С вечностью наедине.

Отзыв на книгу стихов А.Н. Иванова «У родника Вечности»

 

Уважаемый, Андрей Геннадьевич Мясников, обратился ко мне с просьбой выявить мою точку зрения на опубликованный сборник стихов А.Н. Иванова. Откликаюсь на просьбу доктора наук не только с удовольствием, но и полезностью для себя.

Стихи Алексея Иванова свидетельствуют  о профессионализме автора: здесь не может идти речь о размерах, ритме, образности − они применяются в сборнике с отменным умением. В сборнике все стихи написаны в одном душевном задоре − философском.

Обычно, когда филологи анализируют стихотворные тексты, выделяют наиболее характерные темы, а вот про стихи Алексея Иванова так сказать  нельзя − они всетемны, но эти темы не лежат на поверхности, они скрыты в одеждах формы. По этой причине сам сборник без разделов и глав. Видимо, такое продуманное композиционное строение лучше всего выражает душу поэта.

Книга хороша тем, что она своеобразна как по форме, так и по содержанию. Она заключается, в первую очередь, в том, что они все без исключения философичны, и движет авторский стих не содержательный сюжет, не действие или описание, а мысль. Эта особенность подталкивает автора на лаконичность и миниатюрность стихотворных форм.

Почти в каждом стихотворении есть афористические строчки. Можно было бы сделать книжечку афоризмов Иванова.  Особенно впечатляют те стихи, в которых  ведущей выступает не просто мысль, а мысль метафорическая. Конкретный пример:

«Дарит небу крестик золотой

Осень, поседевшая от стужи,

Прожигая тонкой синевой

Зеркалами скованные лужи»

Хороши такие миниатюры своей особой запоминаемостью. Мне не встречалась такая свежая метафора: «Дарит небу крестик золотой Осень…». С «золотой» − понятно, а вот «крестик» − смысловой образ, направляющий наше воображение и на Небо, и на Христианство, и на проблему духовной красоты природы. Замечательными получились и «Зеркалами скованные» «тонкой синевой». Вроде бы, тема пейзажная, а вот решение полностью в философском ключе. Примерно по такой схеме строятся и другие стихотворения сборника.

Хочу заглянуть в ближайшее будущее. Мне как читателю хотелось видеть  (оставаться на одном уровне нельзя) Алексея Иванова, затрагивающего социальные проблемы, гражданского и патриотического плана. А.С. Пушкин  важен для россиян и своей гражданской позицией.

Хотя по большому счёту уже то, что сделал поэт − значительно.

Повторюсь: я с удовольствием прочитал книгу, и говорю спасибо А.Г. Мясникову за предоставленную возможность прочитать её.

Член Союза писателей России,

доктор филологических наук, профессор,

заведующий кафедрой литературы

Пензенского государственного университета

Геннадий Елизарович Горланов

21 сентября 2016 года

 

 

 

Комментарии по вопросу "Поэтическая космогония Алексея Иванова из села Глядянское Курганской области"

• Оставьте первый комментарий по данному вопросу