Центр современной практической философии

О «здоровом эмпиризме» и «болезненном абсолютизме» в морали

(комментарии к статье Л.В. Максимова ««Коперникианский переворот»

Канта в эпистемологии и проблема допустимости лжи», «Этическая мысль» № 11, 2011 г)[1]

 

 

Уважаемый автор статьи, профессор Л. В. Максимов ставит перед собой очень амбициозную и потому интересную задачу − оправдать моральный эмпиризм (когда моральные обязанности зависят от жизненных обстоятельств), разоблачённый и осуждённый Кантом в конце XVIII века. Наиболее удобным способом для решения этой непростой задачи автор избирает проблему моральной допустимости лжи.

− Лгать или не лгать?! − вот в чём вопрос.

Кантовский категорический ответ «не лгать» не нравится автору статьи. Такую категоричность он считает болезненной, не нормальной, слишком требовательной для ослабевших, измождённых компьютерами и интернетом современных людей. Им нужна «здоровая», посильная мораль, которая не будет требовать постоянного суда  над собой, не будет «давить жабой» на совесть, а уступчиво, мягонько успокоит  её перед сном и пожелает доброй ночи. «Здоровый эмпиризм» по-настоящему человечен: он в меру сострадателен и услужлив, особенно в ситуации сложного выбора − морального или политического.  А выбирать-то ведь надо.

Корень кантовского вопроса «лгать или не лгать?» заключается в том, кто и как будет отвечать за свой выбор и его последствия, ведь от этого будет зависеть жизнь многих людей.

Итак, перейдём к сути аргументов профессора Максимова.

1. Этика Канта, по его мнению, это абстрактная теория, не пригодная «для разрешения реальных моральных споров и конфликтов» (стр. 2).
2. О её абстрактности и непрактичности свидетельствует недавняя полемика о праве лгать, представленная в журнале «Логос» (2008, № 5). Противники Канта уличили великого моралиста в некоторых старческих странностях и слабостях:

− Как он посмел требовать от грешных людей не посильного − никогда не лгать!. Ведь если следовать кантовским принципам, то и за добродетельный обман можно попасть в тюрьму, так ведь и всех пересажать можно. Вот пожил бы Кант в России, многое понял бы, глядишь − и стал бы «здоровым эмпириком».

Максимов констатирует, что группой российских кантоведов вынесен приговор: «Кант неправ» (стр. 4). Почему? На каком основании? Попробую реконструировать представленные  основания.

Во-первых, в известной ситуации со злоумышленником (в ситуации L) Кант не хочет считать «спасение друга» моральной обязанностью равной долгу правдивости, а потому формальная правдивость ему дороже жизни человека, тем более друга.

− Что-то не так, ребята, с этой моралью − подсказывает автору здравый смысл в лице лидера группы.

Во-вторых, с ноуменального  «неба» на грешную феноменальную «землю» приземлил Кант свой моральный закон, и так припечатал слабых людей, что выдохнуть невозможно, словно остолбенели все, побледнели, ещё немного и совсем ….

− Разве так можно, разве это по-людски? − подсказывает автору лидер группы. − Ну, пришёл он с «неба», и что, нужно сразу всех давить? Не хорошо это.

Наш автор, бесспорно, соглашается со  всеми обвинениями группы в адрес Канта: небо небом, а на земле свои авторитеты.

В-третьих, по словам Максимова, этика Канта не может «служить авторитетным руководством к действию» (стр. 5), ведь она полна странных дилемм. А простым людям (особенно россиянам перед думскими выборами) нужна ясность как «один и один − всё одно» или «отче наш».

По мнению Л.В.Максимова, Кант заставил нас выбирать между равнозначными моральными  «абсолютами» − «долгом правдивости» и «долгом человеколюбия и спасения жизни»; он почти превратил нас в буридановых ослов.

− Так больше нельзя! Что скажут люди, когда увидят нас, почтенных учёных мужей, заворожённо стоящими между этими «абсолютами». Ведь у нас и нервы, и ноги не железные, мы ведь и упасть можем.

− Терпи, скоро выберемся, − слышится  голос лидера группы.

В-четвертых, «здоровый эмпиризм» − очень гибок, о чём гордо заявляет автор: мы понимаем, что лгать плохо, но ложь ради спасения другого человека − это «вынужденное нарушение» общепринятой моральной нормы «не лги»; мы «не одобряем» вынужденную ложь, но мы «её оправдываем»  (стр. 6). Мы вынуждены считаться с моментом «зла» и допускать зло в этом поступке ради предполагаемого большего «добра» − спасения жизни друга.

− Ведь поймите нас, мы хотим спасти человека от неминуемой смерти.  Разве нас не оправдает наш суд − самый гуманный в мире?

− Ну, а если вы сжалились над нашим «здоровым эмпиризмом» и оправдали вынужденную ложь, то тогда, за одно, осудите и Канта, чтобы  он не мучил нас своими безусловными запретами.

Из рассуждений Л.В. Максимова получается, что «здоровый эмпиризм» не любит абсолютных преград, он всегда найдёт щелочку, чтобы проскользнуть и уйти от ответственности.

Резюме:

Предпринятая профессором Максимовым попытка очередной ревизии кантовской моральной философии является, на мой взгляд, неудачной. Почему?

1. Автор некритично абсолютизирует мнение противников Канта о формальности и абстрактности морального закона, совершенно упуская из виду контраргументы самого Канта и кантовских сторонников.
2. Автор упрощает логику кантовских моральных доказательств (стр.5-7), что совершенно не позволительно после 200 лет мировых кантоведческих исследований.
3. Никакой непреодолимой моральной дилеммы у Канта нет, он требует всегда говорить правду, по крайней мере, не лгать, а живой человек сам будет решать, как ему поступить, ведь он свободен − лгать или не лгать. И это уже не дилемма, а жизненный выбор, который придётся делать со всеми вытекающими из него последствиями.

4.Стареющему Канту, действительно, был чужд «здоровый эмпиризм» в морали, но сомневаться в его старческом слабоумии вовсе не приходиться, так как известную статью о мнимом праве на ложь он написал сразу после гениальной «Метафизики нравов».

5.Авторская попытка вывести абсолютную мораль Канта из теоретической философии, а точнее, из эпистемологии, на мой взгляд, очень схематична, но, по сути, правильна, ведь разум у нас един в двух взаимосвязанных применениях − теоретическом и практическом. Но эта взаимосвязь теории и практики  не  опровергает саму безусловную кантовскую мораль. Также как сущее никогда не сможет подчинить себе должное, иначе все люди были бы «здоровыми эмпириками» и  не о чем было бы спорить.

Надеюсь, что мои комментарии к статье уважаемого профессора Л.В.Максимова придадут дискуссии немного живости и остроты.

 

 

Ноябрь 2011

 

[1] См. текст статьи Л.В. Максимова  // http://iph.ras.ru/uplfile/ethics/seminar/08_12_2011/Maximov_text.pdf

Комментарии по вопросу "О «здоровом эмпиризме» и «болезненном абсолютизме» в морали"

• Оставьте первый комментарий по данному вопросу