Мы все любим Россию,
но по-разному…
I
Много интересного происходит в интеллектуальной среде современной России. Я хочу обратить внимание на настоящее состязание, которое происходит между «историками» и «философами»[1].
«Историки» – это условное понятие, которое включает в себя интеллектуалов с определённым умонастроением, а именно – это прагматичные «поклонники вчерашнего дня», так называемые традиционалисты, не редко национал-патриоты и защитники имперского могущества России.
«Философы» – это интеллектуалы склонные к гуманистическому мировоззрению, правозащитники, идеалисты-либералы по убеждениям, противники имперского титанизма, милитаризма и сумрачного традиционализма.
Вполне определённо могу констатировать социальный факт: «историки» (при активной поддержке богословов) пытаются идейно возродить дореволюционную Россию в виде так называемого «Русского мира», а «философы» внимательно исследуют этот новый идеологический проект, рационально-критически анализируют его содержание и перспективы реализации в современной России.
Столкновение этих интеллектуальных сил создаёт социально-политическое напряжение, характерное для обществ переходного типа. Это напряжение свидетельствует о незавершённости модернизационного этапа развития постсоветского общества, и более того, обнаруживает глубокий мировоззренческий раскол внутри современного общества между «традиционалистами» и «модернистами», который отражается на процессе национально-государственного самоопределения россиян. Для этого процесса важны обе взаимодополнительные тенденции – консервативно-охранительная и обновительная:
1) спасительно-укрепляющее обращение к историческим традициям, к «корням», к сдерживающим «якорям», дающим религиозную надежду и морально-психологическую поддержку в смутное время; такое обращение по своей сути является контрреволюционным, антимодернистским, способным подавить новые позитивные начинания, включая частную, творческую инициативу, самостоятельность и персональную ответственность. Эта тенденция прежде всего важна для сохранения российской государственности как таковой.
2) Постмодернистская критика прошлого («вчерашнего дня»), последовательная рационально-критическая рефлексия о лучшем будущем и о гуманных, правовых способах его достижения настраивают на разоблачение устаревших установок сознания и на реальное демократическое обновление всей общественной жизни и государственных институтов.
Эта постмодернистская тенденция вызывает серьёзные опасения у большинства традиционалистов в связи с тем, что ставит под сомнение их базовые принципы и ценности, ориентированные на Матрицу традиционного сознания[2]. Поэтому агрессивное сопротивление традиционалистов вполне понятно. Но является ли оно разумным и здравым? Соответствует ли оно современной жизни и интересам современной молодёжи? Например, мой знакомый профессор педагогики является таким убеждённым традиционалистом, активным сторонником «Русского мира», и прилагает много сил для популяризации среди молодёжи русской национальной культуры, традиций православия и патриархальных ценностей. Но при этом он не создал своей семьи, а его родные племянницы уехали из провинции, стали московскими юристами, живущими по постмодернистским понятиям и принципам. И в разговорах со мной он их не осуждает, допуская их право выбирать свой жизненный путь и более интересное будущее, чем в родной провинции. Получается, что пафос традиционализма нужен для внутри провинциального употребления, чтобы удерживать малообразованное население России на своих местах, укрепляя в нём дух несвободы, смиренной покорности, иррациональную веру в чудеса и настроенность на потустороннее вечное блаженство. Именно с помощью этих мировоззренческих установок сохраняется традиционное холопское сознание, которое и пытаются защищать современные «историки». Например, Алексей Громыко – внук известного советского политического деятеля, историк, доктор политических наук, в ещё в 2010 году сформулировал комплекс базовых понятий, который описывает идеологему «Русского мира».
II
Будучи очень осторожным политическим историком, Алексей Громыко не даёт никак оценок «Русскому миру»; он пытается описать историко-цивилизационный феномен «Русского мира» с помощью ряда «ценностей», скрыто признавая (возможно, с английской ухмылкой, ведь он специалист по Великобритании), что все характерные черты этого мира являются ценными, важными и полезными для современной жизни в России. Например, «сакральность власти», «мессианство», «фатализм», «жертвенность», «смиренность» и др.[3].
Такого рода политкорректная безоценочность вообще-то удобна для выживания историков, особенно в нынешнее консервативно-реакционное время, но с научной и моральной точек зрения она вызывает, по меньшей мере, недоверие, а по сути, является новым идеологическим прогибом под действующую систему российской власти по привычному принципу «выживать-то как-то надо».
Такая беспринципно-безоценочная лояльность известных учёных-обществоведов существенно дискредитирует, прежде всего, саму науку историю, и всю современную социально-гуманитарную науку в глазах не только общества (включая мировое сообщество), но и в глазах самой российской власти, которая вновь начинает требовать от учёных не научно-объективных, а удобных для себя трактовок прошлого и настоящего. При этом российская власть всё больше начинает понимать, что «этих обществоведов можно использовать как угодно…».
III
Попробуем реконструировать (смоделировать) общество, в котором будут воплощены все ценности «русского мира», представленные в концепции А. Громыко и других представителей традиционализма. Это будет идеальное «русское государство» по аналогии с платоновским идеальным государством.
Представленная реконструкция позволяет ясно видеть архаичность и даже утопичность идеального «русского государства», его явное несоответствие действующей Конституции РФ, и условиям современного буржуазно-демократического общества.
Спрашивается, тогда: зачем нужна вся эта затея с «русским миром»? Зачем государство активно поддерживает подобные проекты «поклонников вчерашнего дня»? Неужели больше не на что тратить деньги? Или это настоящий «белый реванш», который ведёт к реставрации самодержавия и постфеодальной империи?
IV
Основатель идеологического проекта «Русский мир» – историк, политолог Вячеслав Никонов (доктор исторических наук, внук известного советского политического деятеля Вячеслава Молотова) объясняет необходимость этого проекта защитой национально-государственных интересов нынешней России. По его мнению, Россия представляет собой особую человеческую цивилизацию с уникальной культурно-исторической Матрицей или «историческим генетическим кодом»[4]. Эта самобытность России определяется двумя главными факторами и вытекающими из них следствиями.
Первый фактор – природно-климатический: Россия – это самая холодная и протяжённая страна в мире.
Второй фактор – геополитический: Для обеспечения обороноспособности огромной страны и выживания бедного населения в экстремальных условиях нужна сверхцентрализация власти, патерналистско-ручное управление, тотальный верховный контроль за всеми политическими и экономическими субъектами с помощью мощной репрессивной системы. Указанные признаки характерны для феодально-крепостного общества.
Из этих основных факторов вытекает ряд следствий:
По мнению В. Никонова, эти характерные признаки историко-цивилизационного развития России составляют так называемый «культурный генетический код», который отличает нашу страну от всех других стран, определяет её самобытность и суверенность. При этом В. Никонов также избегает оценочных суждений по поводу признаков «культурного кода». Будут ли они хорошими, достойными, полезными для нынешней жизни? Это наши достоинства, которыми следует гордиться, или это наши недостатки, от которых нужно избавляться, целенаправленно преодолевать? «Покладистые историки» опасаются отвечать на такие вопросы без указания свыше, и обычно умалчивают, хотя как разумные, самостоятельные люди и свободные граждане, должны дать свой ответ.
Как философ, позволю себе дать некоторые оценки. С точки зрения историко-формационного подхода, перечисленные признаки «культурного кода» России являются явными пережитками прошлого, устаревшими социальными формами, которые соответствовали феодально-крепостным условиям российской жизни, а потому они не могут способствовать современной буржуазно-демократической модернизации России[5]. Таким образом, сохранение и культивирование этих старых признаков в виде проекта «Русского мира» будет ориентировано на сохранение постфеодальной системы в современной России. Вместе с тем, с историко-культурологической точки зрения, любая социальная система будет обладать своей несомненной самобытностью, неповторимостью и оригинальностью.
Итак, Россия вперёд …в прошлое?
P.S.
Сильное желание некоторых «покладистых историков» оправдать авторитарно-деспотические способы управления российским обществом обычно подкрепляется слабым научным аргументом о том, что при другой форме правления России не будет. Но сама история страны показывает, что регулярные политические потрясения происходят для того, чтобы изменять и совершенствовать именно форму правления, переходя от неограниченного абсолютизма власти к демократическим институтам. Можно ли по-другому жить на нашей территории? Конечно, можно, ведь мы свободные люди, а значит, нам и решать…, а вернее, каждому лицу самостоятельно. Что, страшно? Это уже не утешительная история, а практическая философия.
[1] См.: Кондрашин против Мясникова: концептуальная переписка историка и философа… // Улица Московская 17 марта 2017 г. Режим доступа: http://www.ym-penza.ru/index.php?option=com_k2&view=item&id=3478:kondrashin-protiv-myasnikova-kontseptualnaya-perepiska-istorika-i-filosofa&Itemid=261
[2] Мясников А.Г. Современные трансформации традиционного сознания в России: распад или обновление? // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. — № 3, 2013. С.44-56.
[3] Громыко А. Русский мир: понятие, принципы, ценности, структура // Смыслы и ценности русского мира: сборник статей и материалов круглых столов, организованных фондом «Русский мир». Под ред. В. Никонова. М., 2010. С. 20-23.
[4] Никонов В.А. Современный мир и его истоки. М.: Издательство Московского университета, 2015. С. 320-383.
[5] См.: Мясников А.Г. Нужно ли отказаться от гражданского общества? // Социологические исследования 2016. № 3. С. 141-148.
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.