Центр современной практической философии

Мешкова Л. М. Диалог культур – метафора, ставшая реальностью?

В статье рассматривается понятие межкультурного диалога как метафоры, отражающей особенности современной культуры. Показываются проблемные моменты в построении межкультурного диалога, выделяются условия его осуществления.

In the article the concept of intercultural dialogue is regarded as a metaphor reflecting features of modern culture. The article presents the problem points in the construction of intercultural dialogue, defines the conditions for it.

 

Каждое время говорит на своём языке, своими метафорами. Одной из таких метафор, отражающих состояние нашей эпохи, является выражение «диалог культур». Понятие диалога, бывшее изначально понятием лингвистическим, в ХХ веке стало «одним из центральных понятий социально-гуманитарной мысли и тем самым завоевавшим право на место в системе философских категорий» [7: 16]. Более того, сейчас понятия «диалог», «диалог культур», «диалог цивилизаций» входят в социально-политическую лексику, где обозначают  реальные формы межкультурного и межцивилизационного взаимодействия. Подтверждением того, что термин «диалог» приобрел признание в качестве официально-политического, может служить то, что 2001 год был провозглашен ООН Годом диалога между цивилизациями, а с 2002 года 21 мая отмечается как Всемирный день культурного разнообразия во имя диалога и развития.

Востребованность понятия диалога в современную эпоху является ответом на происходящий в настоящий момент всеохватывающий процесс глобализации. Глобализация уже обнаруживала свой противоречивый характер: объединяя мир в одних отношениях (экономических, политических, информационных), одновременно разъединяет его, обнажая и обостряя различия и противоречия, провоцируя защитные меры по сохранению культурной идентичности на локальном уровне. Рост экономических, политических, культурных контактов между странами, усиление миграционных потоков, развитие информационных систем, превращающих мир в «глобальную деревню» (по удачному сравнению – и метафоре – М. Маклюэна), поставили перед человечеством вопрос о необходимости осмысления форм, способов продуктивного межкультурного и межцивилизационного взаимодействия.

В ходе анализа развития коммуникативных процессов в глобальном социальном пространстве возникают разные позиции в определении их характера и возможного разрешения, итога. Один из вариантов был предложен С. Хантингтоном в его теории «столкновения цивилизаций». Всё большее распространение и признание получают идеи мультикультурализма – позиции, утверждающей опирающееся на принципы толерантности сосуществование различных этнических культур в одном социально-политическом пространстве. И в этом же контексте возникают различные трактовки диалога культур.

Обращение к метафоре диалога для анализа межкультурной коммуникации можно объяснить несколькими моментами.

Во-первых, в ХХ веке благодаря работам М. Бубера, М. М. Бахтина, В. С. Библера, М. Ю. Лотмана и других ученых складывается понимание диалогической сущности самой культуры. Так, по мысли В. С. Библера, «…культура способна жить и развиваться (как культура) только на грани культур, в одновременности, в диалоге с другими целостными, замкнутыми “на себя”, на выход за свои пределы, культурами. В таком конечном (или изначальном) счете действующими лицами оказываются отдельные культуры, живущие только в вопрошаниях этой иной культуры. <…> … каждая культура есть некий “двуликий Янус”. Ее лицо столь же напряженно обращено к иной культуре, к своему бытию в иных мирах, сколь и внутрь, вглубь себя, в стремлении изменить и дополнить свое бытие (в этом смысл той “амбивалентности”, что присуща, по Бахтину, каждой целостной культуре)» [4: 36-37]. Диалоговая природа каждой отдельной культуры предписывает необходимость диалога и между ними. Именно через такое взаимодействие культура проясняет саму себя.

Из взаимообусловленности культур, их смысловой потребности друг в друге вытекает следующий момент. Диалог рассматривается в теории коммуникации как, пожалуй, самая продуктивная форма общения, основанная на субъект-субъектных отношениях. Диалог подразумевает не только передачу и обмен информацией, но и особый тип отношений между участниками диалога. В частности, отмечается, что «диалог предполагает уникальность каждого партнера и их принципиальное равенство друг другу; различие и оригинальность их точек зрения; ориентацию каждого на понимание и на активную интерпретацию его точки зрения партнером; ожидание ответа и его предвосхищение в собственном высказывании; взаимную дополнительность позиций участников общения, соотнесение которых и является целью диалога» [8: 150]. Субъектом диалога может выступать не только личность, но и социальные группы, социальные общности любого масштаба: этносы, нации, различные социальные объединения, государства и т.д.

Диалог между культурами предполагает их такое взаимодействие, которое основано на принципах взаимоуважения и взаимозаинтересованности, признания уникальности друг друга. Заинтересованность друг в друге проистекает во многом именно из этой уникальности и непохожести. Отличия между участниками диалога – между культурами и их носителями – позволяют лучше осознать себя, свою специфику, сформировать собственную идентичность. Нетождественность участников диалога ведет к обогащению культурных смыслов, а, в конечном счете, к повышению степени общности. Именно поэтому диалог рассматривают как альтернативу конфликтному взаимоотношению, построенному по схеме субъект-объектных связей. По замечанию А. А. Галкина, «… применительно к цивилизациям понятие “диалог” является своеобразной метафорой, которая означает всего лишь тип отношений между ними – противостоящий острой конфронтации и насилию» [5: 145].

Актуальность метафоры диалога для анализа и характеристики современной культуры видится также не только в связи с ростом интенсивности межнациональных, межконфессиональных, межэтнических контактов, но и с развитием информационного общества. Сетевая организация современной коммуникации отражает потребности современного общества, также имеющего (согласно исследованиям М. Кастельса, З. Баумана, Р. Сеннета) сетевую структуру.  Мы живем в обществе информации и средств коммуникации, мы и современность мыслить и осознавать начинаем в терминах информационных и коммуникативных.

Кроме того, благодаря современным средствам информации и коммуникации, открытости информационного пространства происходит проницаемость культурных границ, а тем самым расширяются возможности в механизмах взаимодействия культур, человеку предоставляется широчайший выбор в ценностных ориентациях и предпочтениях. Благодаря современным информационным технологиям и, прежде всего, Интернету, на смену аккультурации (процессу взаимовлияния разных культур, этносов при их непосредственном взаимодействии) приходит транскультурация (М. Эпштейн), когда культуры взаимодействуют независимо и даже вопреки территориальным пространствам и границам. Происходит своеобразная «интерференция» культур, диффузия их ценностей и смыслов.

В тоже время увеличение степени доступности знаний о других культурах в связи с распространением информационных и коммуникативных технологий не означает, что коммуникация будет проходить по модели диалога. Весьма велика вероятность, что она будет основана на метафоре канала связи, т.е. «когда одно лицо передает ясное утверждение с фиксированным значением другому лицу с помощью выражений на общепринятом языке, причем обе стороны имеют все необходимые общие знания, исходные предположения, ценности и т.п.» [9: 248]. Такая коммуникация направлена не на передачу и обсуждение смыслов, а на передачу «объективного значения» слов, не связанного с человеком, обладающим личным и культурным опытом. «Когда общество в основной своей массе живет метафорой канала связи, результатом этого обычно являются непонимание, преследование и куда более худшие вещи» [9: 248], – предостерегают Дж. Лакофф и М. Джонсон.

Поэтому важной проблемой становится определение условий, которые способствуют возникновению диалога и его результативному осуществлению.

Сложность разрешения этой проблемы проистекает из многоплановости понятия межкультурного диалога, разных способов его интерпретации. Активное использование в научной и политической лексике данного понятия происходит в разных контекстах, что ведет к несколько отличающимся его трактовкам. О. Н. Астафьева на основе анализа и обобщения научных публикаций выделяет несколько способов рассмотрения межкультурного диалога: как социокультурного процесса, как типа социокультурной практики взаимодействия людей, как формы взаимоотношения (коммуникации) между людьми, как социального института, как стратегии культурной политики, как категории научного анализа и научно-теоретический концепт [1: 122-123].

Однако какой бы аспект понятия межкультурного диалога не акцентировался, в качестве основных условий возможности диалога можно выделить определение субъектов диалога, предмета диалога, формы осуществления диалога. Все они взаимосвязаны. Ведущим, на наш взгляд, является именно субъекты диалога, так как именно от них зависит и выбор предмета диалога, и его форм.

Как уже указывалось выше, масштаб субъекта диалога может быть различным. Мы можем брать его макроуровень – уровень цивилизаций как социокультурных общностей,  и говорить тогда о диалоге цивилизаций. Мы можем в качестве субъекта межкультурного диалога выделять индивида, идентифицирующего себя с определенной культурой.

По отношению к каждому возможному субъекту межкультурного диалога могут предъявляться свои требования и ограничения.

Что касается индивидов как субъектов диалогического общения, то первое и исходное условие их диалога – это условие равенства. Причем данное условие предполагает не только равенство в отношении прав и свобод. Как отмечает А. Я. Флиер, «…межкультурный диалог (или полилог) приводит ко взаимному обогащению и развитию преимущественно в тех случаях, когда его участники находятся на близком уровне своего историко-социального развития, а главное – их связывают очень значимые общие ценности, преимущественно религиозного порядка… Это должен быть равноправный обмен историческим социальным опытом, ведущий к взаимообогащению, развитию интеллектуальному, техническому, художественному» [11: 237]. Таким образом, утверждается духовная, ценностная, смысловая близость, но и не тождественность (иначе диалог не имел смысла) участников диалога.

Кроме того, индивид как субъект диалогического процесса должен обладать определенным уровнем самосознания, определенной степенью внутренней и внешней свободы, пониманием своей личной автономии. «Пока индивид не отличает себя от вида, не осознает себя индивидуальностью, диалог невозможен. Виды в диалог не вступают. Для вида все другие виды либо не существуют, либо воспринимаются как чуждые и враждебные ему», – утверждает В. М. Межуев [10: 385]. Индивид, осознавший свою индивидуальность, свое право на личный выбор, признает это право и для другого. И в этом качестве они тоже будут равны.

Данную связь между возможностью межкультурного диалога и правом личности на формирование собственной культурной идентичности отмечают многие исследователи. В этом плане культурный диалог противопоставляется радикальному мультикультурализму, согласно которому группы людей и культуры представляют собой четко разделенные и идентифицированные общности. Такой мультикультурализм С. Бенхабиб назвала мозаичным. В противовес ему она предлагает концепцию комплексного культурного диалога, опирающуюся на диалогическое, или нарративное, по ее терминологии, понимание сущности культуры. «Культуры не выступают целостностями с четко обозначенными границами; они представляют собой смысловые сети, вновь и вновь переопределяемые через слова и дела своих носителей. Культуры конституируются через нарративы <…>. Все существующие культуры характеризуются множественностью и разнообразием конкурирующих нарративов» [3:  XXXV], – пишет С. Бенхабиб. Для того, чтобы мультикультурный плюрализм не порождал межкультурные конфликты, необходимо, по ее мнению, соблюдение определенные либеральных и демократических принципов, связанные с принятием личной свободы. Она формулирует три таких принципа: эгалитарная взаимность, добровольное самопричисление, свобода выхода и ассоциации [3: 23]. Принцип эгалитарной взаимности состоит в том, что представители культурных, религиозных, языковых и иных меньшинств не должны по причине своей принадлежности к этим меньшинствам ущемляться в гражданских, политических, экономических и культурных правах по сравнению с представителями большинства. Условие добровольного самопричисления предполагает, что в мультикультурных обществах, построенных на принципах ассоциации или федерации, индивида нельзя автоматически причислять к какой-то культурной, религиозной или языковой группе на основании фактов, связанных с его происхождением. Третий принцип утверждает, что свобода индивида на выход из группы, к которой он причислен, не должна ограничиваться, хотя такой выход и может сопровождаться утратой некоторых формальных и неформальных привилегий. Данные принципы задают нормативные правила ведения диалога. Более того, С. Бенхабиб предлагает эти принципы в качестве ориентиров для законодательства и социального реформирования.

Важным положением концепции С. Бенхабиб является разделение сферы политического и мультикультурного взаимодействия на два уровня: государственный и гражданского общества. Государству в межкультурных спорах отводится роль правого регулирования. Главной же ареной межкультурного диалога является публичная гражданская сфера. Именно здесь идет формирование идентичностей, происходит борьба разных жизненных стилей, конкурирующих нарративов. Только путем подобных межкультурных контактов в рамках гражданского общества, по ее мнению, и может происходить нравственное и политическое обучение. «Приспособление к мультикультурности без активного вовлечения граждан в свободную публичную сферу, не через институты гражданского общества способно привести к своеобразной “холодной войне”: могут иметь место мир, но не примирение; компромисс, но не взаимопонимание. Возможны также тупики и патовые ситуации, оказывающиеся результатом не столько уважения позиции других, сколько страха перед другими» [3: XXXVII], – считает С. Бенхабиб.

Большое значение институтам гражданского общества в проведении межкультурного диалога придается и российскими исследователями. Так, В. И. Якунин обращает внимание на то, что «правительства и официальные структуры национальной власти, а также международные организации не всегда способны ощутить земные тревоги граждан» [12: 94], связанные с межкультурными контактами. Поэтому должны быть расширены  возможности для непосредственного политического выражения мнений широких социальных аудиторий. Наиболее перспективные возможности для усиления участия общественности в разрешении межкультурных и межцивилизационных проблем складываются у институтов народной дипломатии. «Именно народная дипломатия, – утверждает В. И. Якунин, – явно и недвусмысленно проявляет потребность в сохранении и продвижении цивилизационных параметров государственных, региональных и иных интересов граждан различных стран мира» [12: 98].

В то же время нельзя преуменьшать роль государства в создании условий межкультурного диалога. «Идеи межкультурного диалога невозможно  проводить в жизнь <…> при отсутствии последовательного и серьезного разговора власти с населением относительно состояния культурной и национальной политики страны» [1: 133], – пишет О. Н. Астафьева. Средствами проведения государством мультикультурной политики могут служить средства массовой информации и система образования. Следует реально оценивать возможности информационно-коммуникативных каналов в формировании межкультурных и межэнтических отношений. Они могут как способствовать формированию ксенофобских и мигрантофобских настроений, так и способствовать устранению причин возрастания этнокультурной напряженности. Поэтому «через включение в медийный дискурс потока позитивно-ценностного ряда относительно идей многокультурности, толерантности, роли иммигрантов в развитии страны можно достичь положительных результатов» [1: 134].

В формировании толерантного отношения к представителям иных культур могут и должны участвовать не только массмедиа, но система межкультурного и поликультурного образования. «Если межкультурное образование выступает как часть самотворения личности в многокультурном мире, направлено на принятие различий, то формирование толерантности  предполагает приобретение в процессе обучения знаний и представлений о поликультурности современных обществ, многообразии стилей и образов жизни, языков и жизненных стратегий» [1: 136]. Толерантность, которая является основой межкультурного диалога, не может быть результатом изучения одного какого-то курса, одной дисциплина. Она, по мысли О. Н. Астафьевой, может стать только результатом всего процесса обучения. Поэтому  межкультурное образование должно быть признано частью культурной политики и получить поддержку и признание со стороны общества и каждого человека.

Развитие межкультурного диалога внутри государств, несомненно, способствует построению диалогических отношений между государствами и между цивилизациями.

По отношению к цивилизации употребление понятия диалога, конечно, более условно и метафорично, чем когда речь идет об индивидах. Диалог в таком случае рассматривается обычно как способ политического взаимодействия, основанного на принципах толерантности, мультикультурализма и на стремлении к компромиссам.

Однако необходимо признать, что реальное построение межцивилизационного диалога наталкивается на ряд трудностей. Главная проблема здесь – это проблема равенства. В современном глобальном мире сосуществую и взаимодействуют культуры с разными системами ценностей, с предельно разным уровнем жизни. Между ними нет той близости, о которой пишет А. Я. Флиер. Более того, глобализация не означает формирование равных субъектов экономического и политического взаимодействия. Наоборот, формируется новый тип неравенства. «Сегодня мы стали свидетелями процесса рестратификации в мировом масштабе, в ходе которого формируется новая социокультурная иерархия, всемирная общественная лестница. Распространение квазисуверенитетов, территориальное разделение и сегрегация идентичностей, чему способствует и превращает в “насущную необходимость” глобализация рынков и информации, вовсе не означает, что на арене появилось большое количество разнообразных “равных партнеров”. То, что для одних –  результат свободного выбора, на других обрушивается как жестокий удар судьбы» [2: 101], – отмечает З. Бауман.

В связи с этим можно выделить по крайней мере две точки зрения на возможности реализации межцивилизационного диалога.

Одну позицию можно назвать универсалистской. Здесь не отрицается дифференциация, разноплановость и даже конфликтность культур. Однако в качестве методологического посыла для построения современной доктрины предлагается признавать не равенство культур, а лишь «презумпцию» равенства (С. Бенхабиб). В универсалистских концепциях определяются условия, при которых цивилизации могут вступить в диалог. В частности, В. М. Межуев отмечает, что готовы к диалогу те цивилизации, которые прошли этап секуляризации власти и культуры, где человек заинтересован в других людях и стремится вместе с ними найти ответы на вопросы о смыслах собственного существования. Поэтому «цивилизации, не достигшие ступени индивидуальной свободы, к диалогу неспособны. <…> Если одна цивилизация исключает любое проявление личной свободы, а другая имеет в своей основе уже сформировавшееся гражданское общество и правовое государство, между ними вряд ли возникнут диалогические отношения» [10: 386-387]. Диалог видится в таком случае только в рамках цивилизации, которая признает разнообразие различий, базируется на равенстве всех в своих правах и свободах, «объединяет живущих на Земле людей вокруг общих для всех (следовательно, универсальных) ценностей» [10: 387]. Такую цивилизацию В. М. Межуев называет универсальной. В качестве универсальных ценностей  указываются разум, свобода, терпимость, справедливость, уважение человеческого достоинства. В рамках универсальной цивилизации диалог направлен не на устранение культурного и религиозного разнообразия, а на осуществление каждым своего права на свободное самоопределение. Именно в таком смысле используется понятие диалога в документах ООН и ЮНЕСКО. Как отмечается в Докладе Генерального секретаря ООН о Годе диалога между цивилизациями, «…цель диалога  не навязывание той или иной точки зрения и даже не достижение консенсуса. Диалог станет возможным только тогда, когда мы признаем, что живем в многообразном мире, однако разделяем одни и те же идеалы терпимости и свободы, в мире, где соблюдаются универсальные права человека» [6: 4].

Другая позиция связана с признанием диалога как одного из способов межкультурной коммуникации. Здесь утверждается, что «в условиях глобализации проблема взаимодействия  культур не может быть решена только на основе диалогического принципа, так как нелинейность и разноуровневость межкультурных коммуникаций образует сложную модель полилога культур» [1: 137]. Такая точка зрения, на наш взгляд, в большей степени основана на реалиях современности.

Итак, мы видим, что по поводу возможностей и сущности межкультурного диалога существует целый спектр мнений, по сути, тоже разворачивается диалог. Как бы некоторые мнения не казались немного утопичными, тем не менее тот факт, что понятие диалога в настоящую эпоху выходит за рамки философского дискурса и становится частью социального и политического дискурса, означает возможности перехода межкультурного диалога в практическую плоскость и его дальнейшее распространение. Как отмечали Дж. Лакофф и М. Джонсон, «если новая метафора становится частью понятийной системы, служащей основанием нашей деятельности, она изменит эту систему, а также порождаемые ею представления и действия» [9: 175].

 

Список литературы:

 

1. Астафьева О.Н. Межкультурный диалог в условиях глобализации: проблемы теории и практики // Межкультурный и межрелигиозный диалог в целях устойчивого развития: Материалы международной конференции. М.: Изд-во РАГС, 2008. С. 120 – 137.

2.Бауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества. М.: Изд-во «Весь Мир», 2004.

3. Бенхабиб С. Притязания культуры. Равенство и разнообразие в глобальную эру. М.: Логос, 2003.
4. Библер В.С. Культура. Диалог культур (Опыт определения) // Вопросы философии. 1989. №6. С. 31 – 42.
5. Галкин А.А. Диалог культур – веление времени // От диалога цивилизаций к сотрудничеству и интеграции. Наброски проблемного анализа. М.: Научный эксперт, 2006. С. 145 – 153.
6. Доклад о Годе диалога между цивилизациями под эгидой ООН (2 ноября 2001 г.) // Режим доступа: http://www.un.org/russian/dialogue/doc/doc.htm ; документ А/56/523.
7. Каган М.С. Горизонты и границы диалога в истории культуры: философский анализ // Онтология диалога: Метафизический и религиозный опыт. Международные чтения по теории, истории и философии культуры. Вып. 12. СПб., 2002. С. 15 – 28.
8. Каган М.С. Мир общения: Проблема межсубъектных отношений. М.: Политиздат, 1988.
9. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М.: Изд-во ЛКИ, 2008.
10. Межуев В.М. Идея культуры. Очерки по философии культуры. М.: Университетская книга, 2012.
11. Флиер А.Я. Диалог как цель культуры в современном мире // Межкультурный и межрелигиозный диалог в целях устойчивого развития: Материалы международной конференции. М.: Изд-во РАГС, 2008. С. 236 – 238.
12. Якунин В.И. Народная дипломатия как фактор мировой политики и инструмент межцивилизационного взаимодействия // От диалога цивилизаций к сотрудничеству и интеграции. Наброски проблемного анализа. М.: Научный эксперт, 2006. С. 87 – 108.