Центр современной практической философии

Кондрашин В. В.Ответ моему оппоненту А. Г. Мясникову

Прочитав текст моего выступления перед школьниками в Законодательном собрании Пензенской области, доктор философских наук А.Г. Мясников обвинил меня в догматизме и отсутствии оценочных суждений дискуссионных проблем истории России. Также он предложил ввести мораторий на «публичное обсуждение и преподавание российской истории ХХ века до тех пор, пока не будут раскрыты все засекреченные документы, в том числе и органов государственной безопасности с архивами секретных агентов, информаторов и других интересных лиц». Кроме того, он призвал гуманитариев, в том числе историков, «стать объективными – беспристрастными − беспартийными (насколько это возможно для этих наук) и заслужить доверие  общества тем, что сформулируют понятные и реальные цели его развития». Такова суть его позиции.

Сознаюсь, подобной реакции на это свое выступление перед школьной аудиторией я не ожидал. Хотя в моей практике было немало других и гораздо более острых по другим темам моих научных занятий.

Кратко отреагирую на критику уважаемого оппонента.

Если для А.Г. Мясникова поставленная мною задача с помощью истории помогать молодому поколению россиян «идентифицировать себя как народ, у которого своя страна, свой язык и своя вера, которые необходимо оберегать и защищать, как это делали предшествующие поколения» — догматизм, то, я за такой догматизм. Он характерен для всех современных стран мира, где народы стремятся, вопреки глобализации, сохранить свои традиции, свою культуру, свою веру. На своем богатом личном опыте международных поездок я знаю, что в Англии англичане хотят быть англичанами, в Японии – японцами, в Китае – китайцами и т.д. Видимо, для А.Г. Мясникова русские не имеют такого права. Для них традиции, язык, вера – это старомодные пережитки, догматизм!?

Мне не понятно, почему мой критик понял меня таким образом, что я призываю изучать историю, чтобы защищать прошлое? Я призываю изучать историю, чтобы защищать не прошлое, а настоящее!

А.Г. Мясникову не нравится, что я призываю защищать российскую государственность, указываю на необходимость воспитывать молодежь на исторических примерах военной доблести предков.

Видимо ему ближе позиция некоторых современных гуманитариев в России и за её пределами, вычеркнувших из истории страны советский период, наплевавших на судьбы их отцов и матерей, взрастивших их, никого не предававших, честно проживших свою жизнь, и в результате получивших от их либеральных отпрысков обидное прозвище «совков». Видимо А.Г. Мясникову больше по душе, как это было, например, каждое 1 сентября на Украине, «уроки голодомора», когда маленьким детям рассказывали о людоедах, а в школе их встречали «уголки голодомора» с муляжами крестов и могил, и они писали детские сочинения и участвовали в конкурсе рисунков на тему «голодомора». В России тоже был возможен такой ход событий

Я предпочитаю говорить молодежи сначала о том, что сформирует у них чувство исторического оптимизма, веру в свои силы, а затем уж, очень осторожно об остальном. Просто наше принципиальное расхождение с А.Г. Мясниковым касается приоритетов в трактовке национальной истории. Он, видимо, считает необходимым «рубить правду матку», акцентировать внимание на гуманитарных вопросах в их либеральной интерпретации, а не на объяснении сложных и трагических проблем истории России, в том числе ХХ века. Я же придерживаюсь мировой и отечественной практики. Найдите хоть в одном школьном учебнике Англии или Франции критику колониальной истории, или в США – сведения о геноциде индейцев! Не найдете! Мы же должны посыпать голову пеплом и вещать молодежи об ужасах царизма, коммунизма и т.д.

Мне не понятна постановка вопроса А.Г. Мясниковым насчет безоценочной истории и необходимости некоего объективного к ней подхода. Для него, видимо, оценочная история – это критический взгляд на государственную политику, осуждение всего того, что связано с нарушением властью прав личности в истории страны. Я считаю, что задача историка – это прежде всего объяснение этого феномена. А что касается оценок, «осуждений», то здесь следует быть осторожнее, если вспомнить, чем заканчивались оголтелая критика и осуждение государства в нашем недавнем прошлом.

Как историк-практик я убедился в невозможности объективного подхода к истории. Это игра слов. Подход может быть только субъективным, потому что историк – человек, со своей жизненной позицией, мировоззрением. В данном случае А.Г. Мясникову не понравилось, что я не клеймлю позором действующую власть. Он не верит, что могут быть люди, думающие не как он, вполне осознанно, а не по конъюнктурным соображениям, негативно относящиеся к революционным и радикально либеральным экспериментам и идеям, считающим прогресс человечества в личностной сфере надуманным и т.д. Ему так и хочется на баррикады во имя демократии и либерализма. Мне не хочется, поскольку я всю жизнь занимаюсь историей России и понимаю некоторые ее исторические особенности.

А что касается так называемой «объективности», то я давно не приемлю этого термина, а использую другой – «сбалансированный подход» с точки зрения источников и имеющихся фактов и аргументов исследователей.

Как историка – публикатора архивных документов из секретных архивов России, в том числе ФСБ РФ, я могу успокоить А.Г. Мясникова. В настоящее время фактически рассекречены все наиболее важные документы советской истории по периоду 1917 – 1940 гг., в том числе и касающиеся агентов НКВД (читайте Н. Петрова из Мемориала на эту тему). Дальнейший период, действительно, нуждается в «рассекречивание». Но ведь все заклинания на тему ужасов советского строя относятся как раз к первому периоду. Так что не стоит ломиться в открытые двери.

В заключении хотелось бы поддержать рассуждение А.Г. Мясникова о том, что «фрагментарное изучение недавнего прошлого легко подвержено идеологическим манипуляциям, очень опасным для будущего демократического развития страны». Именно это происходило в России последние 20 лет. В этом мне в очередной раз пришлось убедиться в только что состоявшейся заграничной командировке в Данию, где я снова услышал уже набившие оскомину клише идеологизированных и сделавших карьеру на антикоммунизме российских и зарубежных коллег о «геноциде» советского народа в ХХ веке. Как будто бы я не жил в СССР, не учился в советской школе, не был советским человеком, как и мой уважаемый критик.

Единство и неразрывность времен, историческая обусловленность событий, связь прошлого с настоящим и будущем –  вот основа подлинно «объективного», сбалансированного, субъективного подхода к истории современного историка.